Дорогой читатель, добро пожаловать в игру!

Вам ужасно повезло родиться в беспрецедентно жестоком и несправедливом мире. Для введения в положение дел в моём арсенале существует предостаточно примеров вопиющей человеческой жестокости, но вот вам самый изящный из них, чтобы обойтись без излишних прелюдий: пару веков назад мы убили самого бога!

Заметка эта не о природе божественного и месте человека в этом мире, однако разрешить эти вопросы считаю необходимым в самом начале, потому как без обозначения контекста будет некорректно рассуждать о насилии.

Итак, для начала рассмотрим человеческую жизнь в контексте жизни животного мира. Здесь насилие присутствует повсеместно, потому что природа так устроила: сильное пожирает слабое, большое пожирает мелкое, быстрое пожирает медленное. Так было и так будет всегда. Это не плохо и не хорошо: у природы в принципе отсутствует дихотомия добра и зла, отчего её нельзя осуждать; смерть условного зайца от лап волка с такой точки зрения является нейтральным, эмоционально неокрашенным событием за неимением наблюдателя в данном контексте.

Если в этот контекст поместить человека в качестве наблюдателя, он может экстраполировать свой апостериорный опыт, полученный в процессе существования (например: «укус собаки — это больно, иногда боль может быть невыносимой и влечь за собой смерть») и, увидев процесс поглощения волком живой субстанции зайца, сделать эмоционально окрашенный вывод: «волку плохо убивать зайца — заяц страдает; пусть волк ест траву».

Однако волк — хищник, его природа такова, что он не может питаться травой. Волку необходимо мясо. Без необходимой волку еды животное умрёт. Наш человек упускает из виду этот нюанс и ситуация представляется ему такой: «волк ест зайца → зайцу больно → волк плохой», упуская из виду то, что «если волк не ест зайца → заяц жив, но волк голодает → волку больно, волк умирает голодной смертью → это плохо (а кто в этом случае плохой?)».

Волка нельзя судить хотя бы потому, что при рождении у него отсутствовала возможность выбора — рождаться волком, рождаться в принципе или предпочесть рождению несуществование: следовательно, раз он родился, ему необходимо подчиняться законам природы или умереть из-за голода. Голодная смерть волка, к слову, будет более мучительной, нежели чем смерть зайца от лап волка.

С точки зрения природы, событие «поедание зайца волком» нейтрально, несмотря на то, что заяц, безусловно, испытает физическую боль в процессе его умерщвления.

Теперь рассмотрим это событие в контексте человеческого представления о насилии. Заяц к нотариусу не ходил и письменное согласие (да и даже устное) волку на своё умерщвление не давал: следовательно, волк применяет насилие по отношению к зайцу, когда его убивает. Природа точно не создавала зайца таким, чтобы он в процессе своей жизни думал так: «очень хочу, чтобы волк нашёл меня и съел». Зайцу нежелательно, чтобы волк его ел — первому ещё размножиться было бы неплохо. Таким образом, волк, поедая зайца, применяет насилие по отношению к зайцу.

Поговорим про боль. Природа наделила живых существ болью для того, чтобы они имели возможность вовремя распознать сигналы о том, что что-то угрожает их жизни: болезнь, несовместимые с жизнью условия или насилие со стороны другого животного. Боль — совершенно нормальный атрибут любого живого существа. Когда волк поедает зайца, последний испытывает боль: его система предупреждает, что скоро возможно наступление смерти и неплохо было бы попробовать её каким-либо образом предотвратить.

Исходя из правил игры, каждое существо стремится к жизни. Это нормально: никому не хочется умирать раньше момента, когда он воспроизведёт и воспитает потомство. Итак, вернёмся к боли: она амбивалентна — её двойственная природа позволяет живому существу заблаговременно распознавать сигналы об опасности смерти (что положительно), тогда как в то же время боль является и негативной: всё-таки, боль — это страдания.

Если рассматривать боль в контексте жизни живого существа, то её ему лучше всячески избегать: из-за наличия у живых существ нервной системы и, в частности, феноменального опыта у людей, боль приносит нам страдания, отчего её отсутствие более предпочтительно, чем её присутствие (несмотря на то, что боль нужна — без неё мы бы умирали от простого кариеса).

В контексте животного мира избегание боли (например, если вы — заяц, то вам будет предпочтительно избегать пасти волка) является благоприятным фактором развития, потому что это положительно сказывается на выживаемости отдельного животного, его репродуктивной способности (дольше поживёт — больше особей своего вида создаст) и его здоровье (нет боли — следовательно, здоров и может воспроизводить здоровое потомство). Отсутствие боли в данном случае является положительным эмоционально неокрашенным состоянием.

Смерть от насилия другого животного в животном мире мы можем назвать нейтральным эмоционально неокрашенным событием, потому что смерть одного существа является необходимым условием для выживания другого; естественная же смерть животного является положительным эмоционально неокрашенным событием, потому как:

1. Животное умерло в результате естественной смерти, что в некоторых случаях исключает боль;
2. Животное продемонстрировало положительную тенденцию к выживаемости, что хорошо в целом для всей экосистемы;
3. Животное, вероятно, за свою жизнь создало достаточное количество реплик для того, чтобы его вид не прекратил существование;

Теперь рассмотрим земную природу в контексте Вселенной:

1. Вселенной безразлично, что там у неё внутри происходит: условимся, что Вселенная чувствами не обладает и, следовательно, ей глубоко индифферентно, кто там страдает, откуда у него вообще есть феноменальный опыт и зачем всё это нужно;
2. С точки зрения теории хаоса возникновение жизни (равно как и насилия) на планете Земля было предусмотрено в самом начале становления Вселенной — всё уже решено за нас, а мы просто смотрим видео и наблюдаем за бессмысленным развитием событий в не менее бессмысленной Вселенной (подставляем в формулу Вселенной значение переменной 𝑡 и получаем её состояние в любой момент времени);
3. Так как земная природа является неотъемлемой частью Вселенной, она подвержена тем же законам, что и вся остальная Вселенная — физике. Всё. Больше никаких законов нет, кто бы что там ни выдумывал. Человеческие законы не имеются в виду — это уже социальный конструкт.

Мораль: Вселенная холодная, безразличная и ей вообще всё по барабану — лишь бы физика работала и энтропия понижалась.

Вернёмся к земному миру и боли. В какой-то момент так получилось, что вследствие определённых природных процессов на свет появился человек: он, как и любое другое животное, также способен испытывать боль. Однако, в отличие от большинства других животных, ещё и боль психологическую, а, следовательно, и экзистенциальную: такая боль позволяет человеку накладывать на себя руки, чего животные делать обычно не умеют из-за инстинкта самосохранения.

Человек рос и воспитывался в животной среде: его соседями были львы и тигры, волки и зайцы, рыбы и медузы. Первое время он подчинялся таким же правилам, как и другие животные: «убей или будешь убит», «выживает сильнейший», «бей или беги». По мере становления социума некоторые из принципов, унаследованных у животного мира, перестали играть первостепенную роль в жизни человека: теперь для того, чтобы выживать, ему было необходимо группироваться с другими особями своего вида и поддерживать с ними дружеские отношения, потому как изгнание из общества непременно вело к гибели отдельного индивида.

Следовательно, «убей или будешь убит» заменилось на «соблюдай принципы сообщества или будь изгнан», «выживает сильнейший» — на «выживает наиболее приспособленный» (например, в современном обществе живёт множество людей с инвалидностью, которые, оказавшись в дикой природе, были бы безжалостно уничтожены), «бей или беги» — на «если тебя атакуют, призови на помощь своих соратников».

В отличие от кролика и волка, у человека есть самосознание и квалиа (феноменальный опыт): помимо физической боли мы также можем испытывать и боль психологическую. Для безболезненного существования нам необходимо не только избегать физических увечий, но и, вместе с тем, заниматься интроспекцией и исследовать самих себя для того, чтобы ответить на некоторые экзистенциальные вопросы, которые не дают нам покоя. Например, одни ли мы во Вселенной? В чём смысл жизни? Что такое бог?

Несколькими абзацами выше мы рассмотрели вопрос насилия в животном мире; теперь необходимо рассмотреть насилие в социальном контексте. Благодаря своей осознанности человек обладает правом выбора и, следовательно, сам вправе решать, как ему поступать: хорошо или плохо. Напомню, что «хорошо» и «плохо» — это социальный концепт, потому что действия природы, например, нельзя однозначно охарактеризовать как «хорошие» и «плохие». Мы же в основном используем эти слова в следующем контексте: если какое-то событие или действие индивида благоприятно сказывается на выживаемости нас как вида, не причиняет нам вреда и положительно влияет на наше общее состояние, то это «хорошо». В противном случае это будет «плохо». Следовательно, человек обладает свободой выбора и может сам решать, применять ему насилие по отношению к другим представителям его вида или нет: необходимости применения насилия у него по умолчанию не существует.

Например, если человек убивает другого человека — это плохо, потому что неблагоприятно сказывается на выживаемости нашего вида: если какой-то человек увидит то, как один человек убивает другого, сделает какие-то выводы и пойдёт резать головы всем другим — вероятно, ничего хорошего из этого не выйдет. Особенно плохо будет, если другие люди завидев такое поведение применят категорический императив и тоже пойдут резать головы всем другим представителям человеческого рода. В общем, убивать друг друга — плохо.

Таким образом, применение человеком насилия по отношению к другому человеку — зло, потому что:

1. Применив насилие по отношению к другому человеку ты неизбежно заставишь его испытывать боль и, как следствие, страдания;
2. Страдания могут быть как физическими, так и психологическими. И то, и другое — зло;
3. Если не создавать условий для того, чтобы подавлять чужое насилие, в конечном итоге все друг друга поубивают исходя из чужого примера, а это плохо.

Условимся, что любое насилие доставляет человеку дискомфорт: физический или психологический. Если так, то отсутствие насилия со стороны других предпочтительно его наличию. Если у нас есть возможность избегать применения насилия по отношению к другим — это благо.

Теперь перейдём непосредственно к обсуждению места феминизма в обществе.

Две основные идеи феминизма заключаются в следующем:

1. По отношению к женщинам не должно применяться насилие со стороны мужчин;
2. Женские права должны быть уравнены с мужскими.

Рассмотрим первый пункт: представительницы феминизма выступают за минимизацию насилия, а любое общественно-политическое движение, выступающее за уменьшение количества насилия в обществе является благом по очевидным причинам: насилие — зло, отсутствие насилия и стремление к его искоренению — благо. Следовательно, их действия в этом плане разумны и благоприятны для всего социума в целом.

Рассмотрим второй пункт: уравнивание прав гарантирует отдельному индивиду такой же уровень свободы, как и у других индивидов независимо от гендерной принадлежности, что справедливо и положительно отражается на тенденции к минимизации насилия в обществе — чем больше у человека гарантированных свобод, тем менее вероятно, что по отношению к нему будет применено насилие (учитывая то, что применение насилия по отношению к какому-либо человеку неизбежно повлечёт наложение определённых санкций на человека, применившего насилие).

Выводы:

1. Феминизм — это благо, потому что способствует минимизации уровня насилия в обществе и уравниванию прав женщин с правами мужчин;
2. Радикальный феминизм — это зло, потому что радикальность подразумевает применение насилия; насилие же насилием искоренять мне видится недопустимым — избавиться от насилия можно лишь только постепенно понижая градус насилия в обществе путём ведения продуктивной дискуссии и разработки реформ, но никак не наоборот. Действия представительниц радикального феминизма лишь портят имидж феминистского движения и потворствуют возникновению предвзятого образа среднестатистической представительницы феминизма в глазах у людей, которые пока не изучили во всех подробностях то, что из себя в действительности представляет феминистское движение.